Підтримуємо Україну у ці важкі для нашої країни дні

вул. Данила Щербаківського, 9А

Київ/Нивки

  • Вінниця
  • Дніпро
  • Запоріжжя
  • І.-Франківськ
  • Кам'янець–Подільській
  • Київ/Нивки
  • Київ/Поділ
  • Львів
  • Миколаїв
  • Одеса
  • Полтава
  • Харків

Эон, Кронос и Кайрос – владыки времени


Автори: Антон Мусулин

Эон – всеохватывающая вечность

В орфической теогонии нестареющий Эон-Вечность (от греч. aiwn, aei on – «всегда быть») находится у истоков всего. Он возник до Хаоса, Эфира, Ночи и других богов, предшествующих рождению космоса. Эон-Хронос – трехглавый дракон мудрости, Триединый Логос; это божество упоминается во многих теогониях, где он вместе с Ананке-Необходимостью порождает все сущее и управляет силами времени и судьбы, которые оберегают Вселенную.

«На плечах у него крылья, имя ему — Нестареющий Хронос [Время], он же Геракл. С ним соединена Ананке [Необходимость] — то же самое существо, что и Адрастея [Неотвратимая] — бестелесная, распростертая по всему космосу и касающаяся его границ.» (Дамаский, «О началах»)

Как говорит Плутарх, именно Необходимость заставляет благих даймонов, запятнавших свои руки кровью, и богов, нарушивших клятву, воплощаться в течение тридцати тысяч лет как смертные существа всех видов, сменяя одну многострадальную жизнь на другую.

Связь Эона-Хроноса с Гераклом прослеживается в их символизме: они оба – владыки двенадцати знаков зодиака, четырех стихий и трех фаз любого процесса (начало, середина и завершение). Двенадцать подвигов Геракла символизируют завоевание круга пространства-времени, который охватывает всю Вселенную. Если Необходимость заставляет бессмертные души воплощаться и страдать за свои прегрешения, то Хронос-Геракл очищает, возвышает и освобождает их от страданий.

Эона часто изображают в виде окрыленного юноши внутри зодиакального круга или змея, кусающего свой хвост. Это символизирует вечное возвращение жизни к породившему ее началу и сменяющие друг друга космические циклы времени, вращающиеся вокруг вечности.

Эон-Хронос и Ананке олицетворяют причинно-следственные связи, оберегающие порядок, целостность и единство Вселенной. Всякая причина предшествует следствию как в мире идеальном (вечном), так и в мире чувственном (временном), но в обоих мирах все возвращается к своей причине. Ананке-Необходимость вершит суд над деяниями, и так последствия поступков возвращаются тому, кто их совершил; бессмертные души, рождённые вечностью, возвращаются к своей причине благодаря самопознанию.

В орфической традиции перворожденный Эон-Хронос в одной из ипостасей отождествляется с божествами Поросом и Текмором, которые олицетворяют начало и конец каждой вещи, всего существующего.

Порос – путь, средство, переправа – является богом начал и дорог становления, возникающих в первозданных водах Хаоса, а Текмор символизирует ориентиры и пределы, завершение дорог. В космогонии эти два принципа порождают и охватывают все уровни существования, они – альфа и омега всего сущего, начало, середина и конец пути эволюции космоса в целом и всего, что в нем есть.

Дороги – это русла, по которым течет божественная энергия: воля, мысль и жизнь, которая создает и оживляет формы в пространстве-времени. И наша жизнь – это дорога, которую мы выстраиваем во времени и в пространстве, внутри себя и вне себя. Но нам не следует забывать о пределах, о предназначении – о том горизонте, к которому мы должны прийти. Ведь дороги являются средством и способом достижения цели. Зачем нужны дороги, которые ведут в никуда? И как достичь цели, не зная к ней дороги?

Если идти по дорогам вечности, можно победить все трудности, найти выход из всех обстоятельств. Это вечность ведет нас во времени по дорогам господним, помогая преодолевать трудности и испытания, выбирать то, что должно для человека и родственно вечности, дабы не скитаться, не блуждать по жизни вслепую, подчиняясь слепым требованиям неразумной части души.

Путь и Доля – Богатство и Бедность

В орфической теогонии супругой Пороса является Айса (доля, удел, судьба), которую он распределяет и уравновешивает. Ведь если есть путь, то есть и доля – обстоятельства, в которых происходит движение по пути.

В «Пире» Платон описывает Пороса как бога богатства и духовной полноты, называя его сыном богини Метиды (мысль) и братом Афины, олицетворяющей добродетель и мудрость. Роль его супруги отведена Пении (бедность, нужда) – бездомной и нищей богине, которая вечно скитается и прозябает в трудностях. Путь, ведущий к совершенству – это подлинное богатство; он рождается благодаря мысли и интуиции. Движение без пути – это блуждание, бесцельное скитание по земным дорогам. Духовная нищета и убогость проявляются как судьба-доля, которая удерживает душу в заточении.

Дитя Пороса и Пении Эрот олицетворяет не только любовь, но и душу, ибо душа – тоже дитя богатства и бедности. Она бездомна и бедна в силу своего неведения, но тянется к совершенству и находит дороги, ведущие к нему. В своем нынешнем состоянии она, подобно Эроту, ни смертна, ни бессмертна, она то умирает, падая в нищету самозабвения, то оживает, вспоминая о своем небесном происхождении.

«Он (Эрот) всегда беден и вопреки распространенному мнению совсем не красив и не нежен, а груб, неопрятен, не обут и бездомен; он валяется на голой земле, под открытым небом, у дверей, на улицах и, как истинный сын своей матери, из нужды не выходит.

Но с другой стороны, он по-отцовски тянется к прекрасному и совершенному, он храбр, смел и силен, он искусный ловец, непрестанно строящий козни, он жаждет разумности и достигает ее, он всю жизнь занят философией, он искусный чародей, колдун и софист.» (Платон, «Пир»)

Эрот ни мудр, ни невежественен, поэтому в поиске мудрости он занимается философией. Именно занятие философией уравновешивает нашу судьбу, облегчает ее, превращая трудности в переправы и пути восхождения.

«Ведь мудрость – это одно из самых прекрасных на свете благ, а Эрот – это любовь к прекрасному, поэтому Эрот не может не быть философом, то есть любителем мудрости, а философ занимает промежуточное положение между мудрецом и невеждой. Обязан же он этим опять-таки своему происхождению: ведь отец у него мудр и богат, а мать не обладает ни мудростью, ни богатством.» (Платон, «Пир»)

Удел философов быть в мире, но не считать его своим домом. Они всегда в пути, им покровительствуют Порос и Афина, помогая найти, а точнее, создавать дорогу, ведущую к предмету их любви.

Философия — это путь, который ведет от убогости к полноте жизни, от неведения к мудрости, а сам философ воплощает в себе и путь, и идущего по пути. Он совершает великое паломничество во времени и создает в себе самом образ небесного пути – малое подобие Млечного пути, который возник благодаря младенцу Гераклу-Эону, когда еще не существовало ничего, кроме темной бездны пространства, и нужно было создать дороги света для рождающейся Вселенной. Дороги света на внутреннем небосклоне нужно строить из достоинств, искры которых дремлют в душе, но они должны стать яркими светилами благодаря нравственному и духовному совершенствованию.

В эллинистическую эпоху Эона-Хроноса стали отождествлять с Кроносом – старшим из титанов в теогонии Гесиода. В отличие от Кроноса, бога времени, поедающего своих детей, Эон-Хронос, символизирующий вечность, ни в чем не нуждается и ничего не уничтожает, олицетворяя Жизнь и причину всякого рождения.

Кронос – всепоглощающее время

Кронос – древнее, всепоглощающее время. Он владыка всякого рождения, роста, увядания и смерти, от него родились Оры – богини часов и времен года. Кронос властвует над количественным измерением времени, над стареющим и беспомощным мирским временем, обыкновенным и однородным, имеющим свои вчера, сегодня и завтра.

Согласно мифу, Кронос боялся, что его свергнет один из его сыновей, и поэтому проглатывал своих детей. Супруга Рея, спасая самого младшего сына — Зевса, дала Кроносу камень, который тот проглотил, а Зевса-Жизнь спрятала в пещере. Время Кроноса поглощает все, что возникло во времени. Но есть то, что ему неподвластно — это Жизнь, которая, согласно платоникам, является самостоятельным принципом, энергией Абсолюта, одушевляющей все сущее. Время уничтожает формы, которые утратили витальность и уже не служат жизни. Дальше миф описывает битву между Временем и Жизнью, между титанами, олицетворяющими слепую материю, и богами, символизирующими разумное, духовное начало, которое творит и оберегает макро- и микрокосмос.

После победы над титанами Зевс заключил Кроноса в Тартар – темную бездну, окруженную тройным слоем мрака. Потом он освободил его и назначил правителем Елисейских полей, где царит вечная весна и где обитают души героев и благочестивых людей.

В Тартаре душа страдает от мук Тантала, терзаемого голодом и жаждой чувственной жизни, и от мук Сизифа, непрерывно совершающего бессмысленную работу, и от мук Салмонея, изнывающего в нескончаемом шторме страстей, и от мук Иксиона, привязанного к вечно крутящемуся колесу, которое вращает душу между разными видами страдания.

Вечные муки душа испытывает во времени, а подлинное духовное счастье принадлежит вечности. В каком-то смысле свой Аид и Тартар мы создаем при жизни, и он остается с нами после смерти, пока не произойдет очищение души от болезней, которыми она страдает.

Время – это среда становления души. Когда душа воплощена во времени, она сознательно или неосознанно выбирает и создает условия своего существования. В мире чувственном, в Пещере становления, о которой Платон рассказывает в «Государстве», душа-узница может быть обездвижена пороком, не зная другой реальности, кроме мира теней. Или же она может освободиться от оков и совершать героическую работу восхождения к подлинной реальности, выйти за пределы Пещеры.

Если душа слишком увлечена чувственным и беспокоится о нем, тогда ее цепи, выкованные на огне страстей и мнений, становятся крепче, а ее мир – темнее и меньше. Пещера превращается в Тартар, окруженный тройным слоем эгоизма, который омрачает все наши действия, чувства и мысли; она становится адом, где души отбывают наказание за грех гордыни и высокомерия, за оскорбление богов и унижение людей.

Но Кронос-Время является владыкой и других земель, более прекрасных и приятных: это Острова Блаженных[2], куда он приводит чистые и достойные души.

«Но те, кто трижды
Пребыв на земле и под землей,
Сохранили душу свою чистой от всякой скверны,
Дорогою Зевса шествуют в твердыню Крона».
(Пиндар, «Острова Блаженных»)

Значит, время и порабощает, и освобождает. Душа свободна выбирать, как распорядиться собой и своим временем: выбирая порок, недостатки и страсти, она приковывает себя к Тартару; совершая героические поступки, преодолевая себя, она приобщается к блаженной жизни.

Согласно древним теологам и философам, эпоха правления Кроноса была золотым веком, самым счастливым периодом в истории человечества. Зная, что человек по природе слаб, Кронос назначил ему самых лучших правителей – даймонов, божественных пастырей человеческого рода. Ведь там, где правит смертное, а не божественное, трудно избежать всяческих зол. Согласно Платону, это относится и к государству, и к человеческой душе, ибо они имеют неразумную часть – вожделеющее и яростное начала, которые становятся причиной бед и страданий, порождая все формы несправедливости и тирании.

«Сами они с необычайной легкостью, не затрудняя людей, заботились о них и доставляли им e мир, совестливость, благоустроенность и изобилие справедливости, что делало человеческие племена свободными от раздоров и счастливыми. ... мы должны всеми средствами подражать той жизни, которая, как говорят, была при Кроносе; мы должны, насколько позволяет присущая нам доля бессмертия, убежденно следовать этой жизни как в общественных, так и в частных делах – в устроении наших государств и домов, – именуя законом эти определения разума.» (Платон, «Законы»)

Если в душе больше железа, чем золота, то есть она руководствуется тираническим, а не божественным, ею правит вечно воюющий Арес и его дети – Страх и Ужас. Такая душа гораздо более несчастна, чем душа светлая и чистая, которая прислушивается голосу благого даймона – аполлонического начала, исцеляющего, объединяющего и освещающего все уровни душевной жизни.

Если душа действует разумно, если она сосредоточена на духовном – мире идей и ценностей – и очистилась от всякой скверны, ежедневно преодолевая притяжение земного, в конце концов она обретет подлинное счастье единения с божественным. Иначе говоря, она найдет свои острова блаженной и радостной жизни, озаренные светом мудрости и добродетели.

Значит, можно прочно привязать себя либо к материи, либо к духу. В первом случае душа рабствует, а во втором – свободна: следуя богам и их благости, душа добровольно возвращается в Пещеру, чтобы помочь другим душам-узницам достичь освобождения.

Структура времени

Вселенная — это образ совершенной сущности, а вселенское время — образ вечности, охватывающей весь космос. Будучи душой неба, время в его космическом измерении устроено по принципам музыкальной гармонии. Оно обладает структурой, ритмом, цельностью, его части согласованы, взаимосвязаны и дополняют друг друга.

Что же происходит со Вселенной, когда ее покидает Божий Промысл, когда время утрачивает связь с вечностью? Она умирает, распадается на части и, в конечном итоге, на атомы. Поскольку нет того, что придает и оберегает порядок и целостность, периодичность уступает место беспорядочному, хаотичному движению. То же самое происходит и со временем, когда оно перестает быть подобием вечности. Гармония уступает место разногласию и диссонансу, части сражаются между собой и с целым.

Но что можно сказать о микрокосмосе – человеке и его времени? Ведь каждый проживает свое время и располагает им по своему усмотрению.

Согласно Платону, душа является гармоничным смешением тождественного и иного, духа и материи, вечного и временного. По своей сути душа вечна, а своей жизнью она причастна ко времени. Когда она утрачивает связь с вечным, с духом, время, проходящее через душу, теряет глубину и высоту, становится горизонтальным, бесформенным и хаотичным. Оно лишается красоты, соразмерности и истины, божественного порыва идти по дорогам господним.

Время, лишенное аромата вечности

Как мы распоряжаемся своим временем? Используем ли мы его во благо себе и другим или нами управляют страсти, недостатки, неразумие? Время, не облагороженное вечностью, становится разрушительным.

Сегодня мы наблюдаем на индивидуальном и коллективном уровне разложение, ускорение и атомизацию времени. Оно не имеет ритма и направления: разные части жизни движутся с разной скоростью, но уже не вокруг вечности и не в направлении вечного.

Время, лишенное ритма, становится раздробленным и движется не плавно, а прерывисто: то быстро, то медленно, растекаясь грязными потоками по руслам повседневности. Наше время дробится, сгущаясь вокруг ложных ценностей и мелких интересов, которые конфликтуют между собой.

То же самое можно сказать и о нашей жизни. Без связи с вечным ею овладевает жажда чувственных переживаний, и она теряет структуру, точки отчета, цельность и глубину. Все становится равно значимым или незначительным.

Отождествляя себя с преходящим, непрочным и мелким, человек и сам становится хрупким и шатким пленником переходящего. Дробление времени и утрата нити, связующей его части в единое целое, приводит к дроблению идентичности. Беспокоясь только о телесном, человек теряет чувство перспективы и смысл, который превосходит сиюминутные интересы. Желая долгой физической жизни, он заботится о теле всеми возможными способами. Он боится морщин и седины, не понимая, что старости присуща своя красота, и отвергает факт неизбежности смерти.

В чувственной культуре и в культе чувственности нет места для Бога и заботы о душе.

Мы стареем, но не взрослеем, и, что еще хуже, мы умираем «голодными», не насытившись прожитой жизнью. Нам кажется, что жизнь не дала нам всего, что должна была дать, поэтому мы не испытываем благодарности к ней, к ее вестникам и дарителям. У нас нет памяти, ведь мы можем вспомнить мало значимого, а тем более того, за что следует благодарить.

Разве можно говорить о памяти, если в жизни не было рефлексии, диалогичности и созерцания, если мы все время двигались по бесконечным пескам пустого времени?

Когда человек лишает свою жизнь духовного измерения, время становится стерильным и глухим. Стерильное время не порождает и не поддерживает жизнь, ибо у него нет ни опоры, ни перспективы. Немое и глухое время не произносит слова-Логосы, которые создают мир, налаживают узы, делают видимым невидимое. Оно безжизненно, как пустыня, и уходит впустую, как песок.

Почему нам кажется, что нам не хватает времени? Короткие дни стекаются в годы, годы – в десятилетия, на протяжении которых мы гонимся за упущенным временем. Если нам так не хватает времени, нужно спросить: на что нам его не хватает? На приобретение вещей, развлечения, доделывание несделанного? Или же мы просто ощущаем нехватку времени, потому что оно растекается, не обладая формой, уплывает, усыпляет и одурманивает своей призрачностью? Нам не хватает времени, ибо мы не владеем собой и поэтому не умеем распоряжаться своим временем. Время — это таланты, с которыми мы пришли в этот мир. Не зная, что нам с ними делать, мы закопали их в сухую почву небрежности и поверхностности, и поэтому оказались во власти всепожирающего голодного времени.

«Нет, не мало времени мы имеем, а много теряем. Жизнь дана нам достаточно долгая, и ее с избытком хватит на свершение величайших дел, если распределить ее с умом. Но если она не направляется доброю целью, если наша расточительность и небрежность позволяют ей утекать у нас меж пальцев, то когда пробьет наш последний час, мы с удивлением обнаруживаем, что жизнь, течения которой мы не заметили, истекла. Именно так: мы не получили короткую жизнь, а сделали ее короткой. Мы не обделены ею, а бессовестно ее проматываем.» (Сенека, «О скоротечности жизни»)

Пустое время и время, наполненное смыслом

Двигаться – не значит совершенствоваться. Двигаясь от одной преходящей цели к другой, тратя свое время впустую, в конечном итоге мы приходим к смерти, которую мыслим как исчезновение, превращение в ничто. Мы не считаем смерть венцом жизни, чашей, вобравшей все прожитое, все, что достойно вечности. Погоня за временем и бегство от смерти – это одна из главных характеристик нашей эпохи. Бегство от смерти – это избегание заботы о себе, о своей душе. Обремененная бесполезным, обесцененным временем, душа хочет отдохнуть от пустоты, но боится заснуть. Страх превращается в бессонницу, а бессонница – в дремучее состояние пустого времени.

Когда пустое время воцаряется на троне вечности, жизнь превращается в непрекращающиеся сатурналии, где шут исполняет роль царя, а рабское уравнивается в правах с аристократическим. Превратив свою жизнь в сатурналии, человек обретает свободу жить неразумно нестабильной и скоротечной жизнью в непрекращающемся торжестве умирающего времени.

Человеку кажется, что он не успеет надеть все маски и сыграть все роли в театре жизни. Он развлекается, он поглощен игрой и не хочет, чтобы она закончилась, не хочет жить настоящей жизнью. Играя, он становится жертвой титанических сил, которые рвут на куски время его жизни.

В отличие от жизни-игры созерцательная жизнь имеет ритм и направление, центрирует человека, обращает взгляд души на вещи действительно важные. Время, уделенное священному досугу, отличается от обыденного времени, которое мы тратим на повседневность, материальные блага, привычные душевные переживания и заботы. Греческое слово «schole» первоначально означало «свободное времяпровождение»; после Платона этим словом стали называть то, на что нужно использовать свободное время: занятие философией, подлинную форму занятости.

Философия — это золотая нить Ариадны, которая может вывести нас из лабиринта обыденности.

«Только те из людей, у кого находится время для мудрости, имеют досуг; только они одни и живут. Они сохраняют нерастраченными не только собственные годы: к отведенному им времени они прибавляют и все остальное, делая своим достоянием все годы, истекшие до них. … стоит нам захотеть, разорвать силою нашего духа тесные рамки человеческой слабости, как в нашем распоряжении окажутся огромные пространства времени для прогулок.» (Сенека, «О скоротечности жизни»)

Философия — это путь к ослепительным сокровищам, вхождение в пространство ценностей и смыслов, созданное человеческим духом для человеческого духа.

Подобно монашеской жизни, где день начинается и заканчивается молитвой, занятие философией начинается не с мысли, а с удивления, и превращается в гимн – молитву, обращенную к богам и посвященную им.

Философия – это способ молиться, это поворот вовнутрь, в глубину. Посвященное ей время – это время Кайроса, наполненное смыслом, радостью единения, надеждой и светом духовной жизни.

Кайрос – надлежащее время 

Кайрос, бегущий нам на встречу окрыленный бог времени, олицетворяет присутствие вечности в человеческом временном измерении. В Древней Греции его изображали в виде обнаженного юноши, который стоит на шаре, в левой руке держит весы, а в правой – бритву.

На бронзовой статуе Кайроса, созданной Лисиппом, была высечена эпиграмма Посейдипа:

«Кто ты есть? Время, подчиняющее себе всё.
Почему ты стоишь на цыпочках? Я всегда в бегах.
Почему на твоих ногах пара крыл? Я лечу с ветром.
Почему в твоей правой руке острый клинок? Это – знак людям, что я острее, чем самый пронзительный взгляд.
Почему волосы свисают с твоего лица? Чтобы тот, кто встретит меня, смог ухватиться за прядь волос.
А почему, да видят небеса, на твоём затылке ни волоска? Потому что ни одному из тех, кого мне удалось обогнать на моих окрылённых ногах, не удастся схватить меня сзади, как бы он того не желал…»

Кайрос – это юное, могущественное время возобновления, восхождения, единения. Время-Кронос и Время-Кайрос олицетворяют количественное и качественное измерения времени. Первое измеряется минутами и часами, а второе – интенсивностью внутренних переживаний и творческим вдохновением. В этом значении Кайрос символизирует не просто необыкновенный момент обыкновенного времени, а вторжение вечности во время Кроноса.

В отличие от священного времени, которое имитирует божественные события и которое можно вернуть и многократно повторить посредством обрядов, время Кайроса уникально и неповторимо. Подобно вечности, оно преисполнено творящей жизнью, силой и энергией, которые позволяют человеку совершить божественную работу создания и воссоздания космоса.

Кайрос – это окрыленный вестник вечности. В отличие от бога Гермеса, который несет вести-логосы, Кайрос приносит божественные энергии, творящие и животворящие, возрождающие и возвышающие. Время Кайроса – это время эстетического, философского и мистического опыта, прикосновение к Тайне и превращение в вестника Тайны.

В метафизике Плотина Единое-Благо отождествляется с Прото-Кайросом, причиной и возможностью совершенствования всего сущего. Прикасаясь к Кайросу-Благу, душа в должное время должным способом переполняется благом, выходит за свои пределы, творит, а затем возвращается к себе, обретает себя. И в этом порыве вдохновения она преображается и преображает мир.

Преображающее время

Вдохновение преобразует минуты в дни, а дни – в годы, и наоборот. Кайрос, словно алхимик, трансформирует время, превращая тяжелый, непрочный, темный свинец обыденного времени в озаренное, благородное время, в философский камень и эликсир вечной жизни.

Во времени Кайроса созерцательная и практическая добродетель едины, духовность неотделима от нравственности, а благодеяние – от благодарности. В этом времени совпадают Рождество и Пасха, дарение и воскрешение. Ведь Рождество — это Кайрос дарения, нисхождение божественного во время-пространство становления, а Пасха — Кайрос обретения власти над смертью, возвращение вечности к самой себе.

Кайрос олицетворяет надлежащее, оптимальное время для каждой вещи. Всему свое время и всякой вещи под небом: есть время сеять и время собирать урожай, время рождаться и время умирать, время встреч и время расставаний. Есть кайрос рождения – момент, когда душа обретает тело, чтобы отправиться в путешествие по реке времени; и есть кайрос смерти – момент отделения души от тела. И если исполнено все, что было дόлжно, зачем жить? Просто для того, чтобы жить?

Всякое пренебрежение надлежащим временем оборачивается драмой или даже трагедией упущенных возможностей.

На уровне исторического времени Кайрос знаменует точки поворота, события, способствующие рождению, развитию и гибели цивилизаций, а на индивидуальном уровне он олицетворяет время благое и прекрасное, время побед и осуществлений, прозрений и преображений. Время Кайроса не имеет длительности, часов, дней, лет и столетий, хотя оно может охватить все эти меры времени.

Завоевать добродетель и мудрость

Время Кайроса движется нам навстречу, и если его не поймать, то даже Зевс не вернет упущенный момент. Это уникальные мгновения, когда невозможное становится возможным, когда судьба открывает перед нами двери, и у нас нет времени на раздумья и нерешительность.

«Он сказал нам, что крылья на его ногах подсказывают о его стремительности, что, переносимый временами года, он движется через всю вечность; что касается его юношеской красоты, то эта красота всегда уместна и своевременна, и что Кайрос (Возможность) является единственным творцом красоты, и тот, чья красота увядала, не имеет никакого отношения к природе Кайроса (Возможность); он также объяснил, что чубчик на его лбу указывает, что, его легко поймать, когда он приближается, но когда он прошел мимо, время действовать упущено, и что, если возможностью (кайрос) пренебрегают, ее не восстановить».(Callistratus, Descriptions)

Кайрос считается младшим из сыновей Зевса, однако, согласно Гесиоду, эта роль отведена Гераклу, который, совершив свои двенадцать подвигов, заслужил право жить на Олимпе и жениться на Гебе, богине вечной юности.

Подобно вечному Эону-Гераклу, чьи подвиги творят Вселенную, Кайрос-Геракл, олицетворяющий вечность в ее спасительном и возвышающем аспекте, освобождает от цепей времени прометейское начало человеческой души, прикованное к миру становления.

Время Кайроса-Геракла – это время подвигов, благодаря которым создаваемая нами вселенная становится более гармоничной, целостной и прекрасной. Неустанно создавать свой внутренний космос, самое прекрасное из наших творений, это нелегкое дело, которое не под силу воле, рассеянной временем, раздробленной среди множества преходящих целей. Как сказал Будда, легче победить тысячу армий, чем завоевать самого себя. Чтобы обрести добродетель и мудрость, нужно пробудить в душе вечность, ибо лишь вечное в человеке способно совершать подвиги, создать свое небо и усеять его звездами.

Главный герой пьесы Григория Горина «Самый правдивый» сказал, что подвиги необходимо планировать, и в этом есть доля истины. Планировать подвиги – значит видеть Кайроса, который вечно бежит нам навстречу и ускользает от нас; который всегда рядом, даруя нам шанс возвыситься здесь и сейчас, увидеть вещи из божественной перспективы и действовать должным образом.

Планировать подвиги – значит создавать возможности и шансы для роста и преображения. Героическое в нашей душе ищет возможность осуществиться, стремится навстречу времени Кайроса, чтобы, встретившись с ним, стать Кайросом-Гераклом – победой духа над материей, временем славы.

Родить прекрасное

Каждое божество имеет своего Кайроса, вестника, свое подобающее время теофании, когда душа, осененная и вдохновенная божеством, становится проводником и инструментом воплощения его энергии. В присутствии божественного душа рождает разумение и другие добродетели. Но не только: она творит культуру и историю, трудясь на поприще науки, искусства, политики, религии и философии.

Время Кайроса — это те мгновения, когда душа, беременная смыслом, освобождается от своего бремени. Как говорит Платон, это освобождение от бремени всегда происходит в присутствии прекрасного и возвышенного.

«Вот почему беременные и те, кто уже на сносях, так жаждут прекрасного – оно избавляет их от великих родильных мук. (Платон, «Пир», 206 c-e)

Кайрос – единственный творец красоты. Красота всегда своевременна, и надлежащее время творит ее, отсекая лишнее, уравновешивая, придавая всему нужную меру и гармонично сочетая части. Красоте чужды недостаток и излишество.

Кайрос олицетворяет правильную меру – совпадение должного и возможного. И это одно из определений философии. Первая и важнейшая забота философии – всему знать свое время. Философия учит человека соответствовать своей природе, требовать от себя должного и возможного для себя. Неразумно хотеть от себя того, что нам не по силам, а делать меньше – свидетельство духовной и нравственной лени, желания оставаться в пространстве психологического и ментального комфорта.

Для философской работы не бывает неподходящего времени. Духовные усилия совершаются здесь и сейчас, ибо для исцеления души не бывает «потом». Здесь и сейчас мы осмысливаем прошлое и выбираем будущее. Каждое мгновение — это возможность делать себя лучше, преодолеть уныние, прислушаться голосу разума и совести, подарить кому-то заботу и радость и, в конце концов, поговорить с Богом, услышать его зов и стать его логосом в этом мире.

Нам выпало жить в нелегкое время турбулентности, глобального мирового кризиса, который охватил все сферы социальной и личной жизни. И мы не знаем, как долго он продлится и каким будет мир после него — лучшим или худшим. Это зависит от всех нас.

Кризис является одной из основных характеристик открытых систем и представляет собой поворотную точку, точку бифуркации, из которой система либо может перейти на более высокий уровень организации, либо начать разрушаться. В случае живых систем кризис выявляет их слабые места, скрытые противоречия и конфликты, и призывает к эволюции, внутренним изменениям, позволяющим перейти на новый, более высокий уровень стабильности и динамического равновесия.

В человеческом мире все кризисы — исторические, политические, экономические, социальные и психологические — выявляют слабости в сфере нравственности и духовности, вызванные неведением и великой ересью разобщения. Кризис — это время Шивы и Кроноса, которые уничтожают формы, уже не способные служить носителями жизни.

Можно напомнить, что греческое слово κρίσις происходит от глагола κρίνω (определять, выбирать); в античной судебной практике оно обозначало все действия судебного процесса, а также вынесение приговора. Кризис — это суд над общей и индивидуальной историей и вынесение приговора всему недолговечному, включая ошибки, заблуждения и эгоцентризм, который является их причинной.

С другой стороны, кризис также является временем Кайроса-Геракла — божества, которое знаменует точки поворота истории, события, способствующие рождению, развитию и гибели цивилизаций, а на индивидуальном уровне олицетворяет мгновения благие и прекрасные, периоды побед и осуществлений, прозрений и преображений. Время Кайроса-Геракла — это время подвигов, преобразования внутреннего и внешнего мира, восстановления гармонии, целостности и прочности, налаживания уз с духовным измерением, которое сильнее времени Кроноса и его испытаний. Для встречи с Кайросом-Гераклом необходимо пробудить в душе вечность, ибо лишь вечное в человеке — ковчег всех добродетелей — способно выдержать все трудности и преодолеть воды Всемирного потопа.

Построить этот ковчег, модуль выживания, помогает философия в ее значении искусства жить, как подобает человеку. Давайте построим ковчег, прежде чем нас настигнут воды потопа.

Давайте будем вертикальными и сильными в этом времени, требующем крепости духа. Давайте будем философами и учениками, воплощающими на практике наставления наших учителей:

«Пусть ваша Крепость духа не ослабевают. Наш мир жесток и сложен. И будущее не будет усыпано лепестками роз. Бастион — это ты сам, и ты всегда должен быть готовым защитить его от всех и вся, внимательно следить за самим собой и своим окружением, словами, мыслями и воспоминаниями… Будущее не будет даровано как милость судьбы, за него нужно бороться день и ночь, сейчас и все последующие годы, чтобы добиться того, чего я тебе желаю: Победы над всем плохим и способности проживать все Доброе и Прекрасное.» (ХАЛ)

«Как же достичь Крепости духа? С помощью Истины, по мере того как будем её постигать. …Мы достигаем Крепости духа через Любовь, если способны больше отдавать, чем получать. Мы достигаем её через Справедливость, когда принципы справедливости начинаем применять к самим себе… Мы достигаем её через Доброту, всегда, когда она великодушна. Мы достигаем её через Красоту, столь прекрасную, великую и безграничную, что своим милосердным покровом, своими вуалями она окутывает всю Вселенную.» (ДСГ)